Шрила Прабхупада-лиламрита ГЛАВА 12

ПОКАЧИВАЯСЬ, автобус отъехал от автовокзала на освещенную часть Среднего Манхэттена. В тени небоскребов, лавируя по асфальтированным улицам, переполненным людьми и автомашинами, он миновал перегруженную развязку и въехал в тоннель Линкольна. Выехав на другом берегу реки Гудзон, в Джерси, автобус помчался по скоростной магистрали Нью-Джерси мимо растянувшихся на километры нефтеперегонных заводов с их огромными нефтяными цистернами. Транспортные потоки неслись по шестиполосной дороге со скоростью 90 км/в час. Слева открывался вид на Манхэттен. Справа, совсем близко, проплыл аэропорт Ньюарка* и можно было различить стоящие на земле реактивные самолеты. Стальные конструкции линий электропередач тянулись до самого горизонта.

* Ньюарк — пригород Нью-Йорка. — Примеч. пер.

Никогда раньше Бхактиведанта Свами не видел ничего столь грандиозного. Теперь он своими глазами видел, что американская культура построена на сумасшедшей гонке за наслаждениями. Какие такие дела исключительной важности заставляют американцев носиться сломя голову туда-сюда? О том, к чему стремятся эти люди, Бхактиведанта Свами узнал, читая надписи на рекламных щитах.

Конечно, он не раз ездил по дороге из Дели во Вриндаван, но никогда не видел такого обилия рекламных плакатов. В Индии путешественник видит перед собой равнины, придорожные канавы, храмы, дома и работающих на полях крестьян. Многие ходят пешком или же ездят на воловьих повозках и велосипедах. Во Вриндаване даже незнакомые прохожие приветствуют друг друга именами Бога: «Джая Радхе!», «Харе Кришна!». Хотя на окраинах Дели в последнее время тоже появились заводы, но даже все они, вместе взятые, не шли ни в какое сравнение с индустриальной мощью заводов-гигантов, цистерн с нефтью и рекламных плакатов вдоль переполненных магистралей. Мясоедение, алкоголь, сигареты, недозволенные половые отношения, азартные игры — те самые грехи, проповедовать против которых приехал Бхактиведанта Свами, — гордо представали во всем своем блеске на рекламных щитах вдоль дороги. Плакаты предлагали попробовать вино и сигареты, придорожные рестораны приглашали отведать мяса убитых коров под видом бифштексов и гамбургеров, и к чему бы ни призывала реклама, с каждого плаката улыбалась соблазнительная женщина. Но Бхактиведанта Свами приехал, чтобы научить прямо противоположному: счастье не в бешеной гонке за наслаждениями. Только тогда человек станет достоин вечного счастья в сознании Кришны, когда освободится от влияния гуны страсти, заставляющей его постоянно грешить.

Бхактиведанта Свами чувствовал сострадание. Когда-то, давным-давно, Махараджа Прахлада так описал природу сострадания святого, сознающего Кришну: «Я вижу, что вокруг есть много святых, однако они думают лишь о собственном спасении. Не заботясь об обычных людях, живущих в городах, они уходят в Гималаи или в лес, дают обет молчания [мауна-врату] и погружаются в медитацию. Они не стремятся избавить от страданий других. Но я не хочу обрести освобождение один, оставив в материальном мире всех несчастных глупцов и негодяев. Я знаю, что, не думая о Кришне и не обретя прибежище у Твоих лотосных стоп, невозможно стать счастливым. Поэтому я хочу вернуть обитателей этого мира под сень Твоих лотосных стоп».

Панорама постепенно менялась. Вокруг раскинулись поля Пенсильвании. Автобус выехал за город и мчался по длинным горным тоннелям. Наступала ночь. Когда автобус въехал на улицы промышленной зоны Питсбурга, что на берегу реки Аллегейни, было уже начало двенадцатого. Шрила Прабхупада не мог ясно разглядеть в темноте сталелитейные заводы и видел только заводские огни и дымящиеся трубы. Серый, грязноватый город мерцал во тьме мириадами огней.

Когда наконец автобус прибыл на автовокзал, было уже за полночь. Гопал Агарвал поджидал Бхактиведанту Свами на своем «Фольксвагене», чтобы отвезти его в Батлер, находившийся в часе езды к северу. «Добро пожаловать, Свамиджи», — поприветствовал Гопал Бхактиведанту Свами, сложив ладони и несколько раз низко ему поклонившись.

Никогда до этого с Гопалом не происходило ничего подобного. Его отец, предприниматель из Агры, очень уважал садху и интересовался религией. Это был уже не первый случай, когда отец просил его принять садху, собравшегося в Америку. Гопал уже много раз получал от него письма с просьбой оформить приглашение и исправно выполнял все, о чем просил отец. Но до сих пор так никто и не приехал. И когда Гопал получил от отца письмо с просьбой оказать содействие А.Ч. Бхактиведанте Свами, он быстро оформил и отослал документы, думая, что на этом всё и закончится. Но неделю назад к ним пришло новое письмо. Салли Агарвал вскрыла его и с тревогой в голосе позвала мужа: «Дорогой, ты не поверишь. К нам едет Свами». Бхактиведанта Свами вложил в конверт свою фотографию, чтобы они смогли его узнать. Супруги с любопытством разглядывали снимок. «Тут уж точно не ошибемся», — сказал Гопал.

По словам Салли, они с Гопалом были «обычными простодушными американцами». Она познакомилась со своим будущем мужем-индийцем, когда тот работал инженером в Пенсильвании. Что теперь делать с этим индийским садху? Приезд Бхактиведанты Свами был для них потрясением. Но о том, чтобы отказать, не могло быть и речи: они были связаны обещанием отцу Гопала. Верный своему долгу, Гопал купил Бхактиведанте Свами билет от Нью-Йорка до Питсбурга и послал в Нью-Йорк агента из транспортной компании встретить его. А ночью он добросовестно встречал Свамиджи на автовокзале. Чувствуя смятение и удивление и еще не до конца веря в происходящее, Гопал Агарвал помог своему гостю сесть в «Фольксваген» и повез его к себе домой, в Батлер.

20 сентября 1965 года. «БАТЛЕР (ПЕНСИЛЬВАНИЯ) — РОДИНА ДЖИПА» — гласила надпись на гранитной плите в городском парке. Батлер, известный тем, что в 1940 году здесь был изобретен армейский джип, представлял собой промышленный городок с населением двадцать тысяч человек, построенный на холмах, в районе, богатом неф-тью, углем, газом и известняком. Город специализировался в основном на выпуске толстого листового стекла, железнодорожных вагонов, холодильников, оборудования для нефтяной промышленности и резины. Девяносто процентов местных рабочих были американцы, а основной религией здесь всегда было христианство, по большей части протестантизм. Впрочем, встречались и католики, а в последнее время появилось несколько синагог. Никакой индийской общины не было и в помине: Гопал Агарвал оказался первым индийцем, переехавшим в Батлер.

Въезжая в город, оба: и пассажир, и водитель «Фольксвагена» — вдохнули теплый и влажный предрассветный воздух. Скоро по газетным киоскам разлетится утренний выпуск «Батлер игл»: «Красный Китай нападает на Индию»; «Премьер-министр Шастри заявляет, что китайские коммунисты стремятся к мировому господству»; «ООН требует от Китая и Индии в течение 48 часов прекратить огонь».

Бхактиведанта Свами приехал к Агарвалам в четыре утра, и Гопал предложил ему прилечь на кушетке. Квартира в коттедже, в которой жили Агарвалы, состояла из небольшой гостиной, столовой, кухни, двух спален на втором этаже и ванной. Они жили здесь с двумя маленькими детьми. Агарвалы жили в Батлере уже несколько лет и считали, что им удалось занять в обществе определенное положение. Поскольку их квартира была недостаточно большой, они решили, что будет лучше, если Свами поселится в общежитии Христианского союза молодежи, а днем будет приходить к ним. Разумеется, в действительности дело было не столько в тесноте, сколько в нем самом. Впишется ли он в атмосферу Батлера? Он был их гостем, и, никуда не денешься, придется знакомить его с друзьями и соседями.

Вид Бхактиведанты Свами вызывал удивление и любопытство у каждого, кто его видел, и, обеспокоенная этим, миссис Агарвал решила, что будет лучше, если о нем узнают из газет: так, по крайней мере, можно будет предотвратить всевозможные кривотолки по поводу странного человека в оранжевых одеждах, который поселился у них в доме. Она поделилась этой идеей с Бхактиведантой Свами, и тот рассмеялся, поняв, что пришелся не ко двору.

Салли поспешила в редакцию питсбургской газеты, но корреспондент, с которым она встретилась, не мог понять, что же такого особенного в этом человеке, чтобы писать о нем статью. Тогда Салли отвела Бхактиведанту Свами в местную газету «Батлер игл», где его появление вызвало большой интерес.

22 сентября 1965 года В «Батлер игл» появилась статья: «Последователь индуистского культа на хорошем английском объясняет цель своего приезда на Запад». Фотограф пришел к Агарвалам на квартиру и сфотографировал Бхактиведанту Свами в гостиной, с раскрытым томом «Шримад-Бхагаватам» в руках. Подпись под фотографией гласила: «Посол бхакти-йоги».

Статья начиналась так:

Статья называла «Шримад-Бхагаватам» «священным писанием», а Бхактиведанту Свами — «ученым проповедником». Далее в ней говорилось:

Моя миссия заключается в том, чтобы возродить в людях сознание Бога, — говорит Свамиджи. — Бог — отец всех живых существ, принимающих тысячи различных форм. Человеческая жизнь является высшей ступенью эволюции, и если мы не поймем этого учения, то нам придется снова подниматься по эволюционной лестнице». Бхактиведанта Свами живет, как монах, и не позволяет прикасаться к своей пище женщинам. На квартире Агарвалов в Батлере, как и во время своего шестинедельного путешествия через океан, он сам варит себе еду в медной кастрюле с раздельными секциями для одновременного приготовления на пару риса, овощей и «хлеба». Он строгий вегетарианец, а пьет только молоко, которое, по его выражению, является «идеальной пищей для стариков и младенцев...

Он говорит, что, если бы американцы уделяли больше внимания своей духовной жизни, они были бы гораздо счастливее.

У Агарвалов было свое мнение о цели приезда Бхактиведанты Свами в Америку. Они считали, что цель эта — «найти средства на издание своих книг», и только. Они даже не сомневались, что Свами просто ищет спонсора, который поможет ему напечатать «Шримад-Бхагаватам», и никакие последователи ему не нужны. И надеялись, что хотя бы своим поведением он не будет привлекать внимание окружающих. Сам он, казалось, придерживался такой же позиции. «Он не создавал вокруг себя ажиотажа», — вспоминает Салли Агарвал, — «ему не нужны были толпы. Он ничего не хотел. Ему нужно было только напечатать свои книги». Скорее всего, Бхактиведанта Свами, видя обеспокоенность своих хозяев, из уважения к ним старался держаться в тени.

Однако каждый день с шести до девяти вечера господин Агарвал по просьбе Бхактиведанты Свами приглашал к себе гостей.

Однажды вечером один из гостей спросил у Бхактиведанты Свами: «Как вы относитесь к Иисусу Христу?». Свами ответил: «Он — Сын Божий». А затем добавил, что и спросивший — тоже один из сыновей Бога. Все с интересом узнали, что Свами считает Иисуса Христа Сыном Божиим.

Бхактиведанта Свами следовал строгому распорядку дня. Каждое утро он выходил из здания Христианского союза молодежи и, пройдя пешком шесть или семь кварталов, около семи утра входил в дом Агарвалов. У него с собой был большой запас крупы — что-то вроде овсяных хлопьев. Этот запас был рассчитан на несколько недель, и каждое утро он ел на завтрак немного каши с молоком. Без четверти восемь Гопал уезжал на работу, а около половины десятого Бхактиведанта Свами шел на кухню и начинал готовить обед. Чапати он делал руками, даже не пользуясь скалкой. Два часа, пока миссис Агарвал занималась домашними делами и возилась с детьми, он готовил. В половине двенадцатого он принимал прасадам.

После обеда, примерно в час дня, Бхактиведанта Свами шел обратно, в дом Христианского союза молодежи, где, как предполагали Агарвалы, до пяти вечера печатал на своей машинке. Около шести, после того как Агарвалы уже поели, он возвращался. Агарвалы ели мясо, поэтому миссис Агарвал старалась убрать со стола остатки ужина до его возвращения. Когда однажды он пришел раньше обычного, она сказала: «О, Свамиджи, мы только что готовили мясо. Вам, наверное, будет очень неприятен запах». Но он сказал: «О, не беспокойтесь об этом! Не беспокойтесь».

Вечерами он беседовал с гостями. Гости пили кофе или что-то еще, он же просил лишь стакан теплого молока в девять часов. Беседы продолжались до половины десятого, иногда до десяти, после чего мистер Агарвал отвозил его обратно, в дом Христианского союза молодежи.

Бхактиведанта Свами каждый день стирал себе одежду. Он стирал в ванной и развешивал одежду на улице. Иногда он ездил с Агарвалами в прачечную: ему было интересно, как американцы стирают и сушат одежду. Салли казалось, что «американцы и их образ жизни очень интересуют его».

В городе Бхактиведанта Свами выступал перед самой разной публикой. В начале октября он выступил с речью в «Лайонс клаб» и получил от них официальный документ:

Кроме того, Бхактиведанта Свами выступал в Христианском союзе молодежи, в Духовной семинарии Святого Фиделиса в Германе (штат Пенсильвания) и регулярно беседовал с гостями Агарвалов.

Когда профессор Ларсен, заведующий кафедрой философии Государственного колледжа Слиппери-Рок, прочитал в «Батлер игл» заметку о том, что в Батлер приехал индийский свами, знаток Вед, он позвонил Агарвалам, чтобы пригласить Бхактиведанту Свами прочитать лекцию в колледже.

На лекцию собралось около сотни студентов из разных групп. Бхактиведанта Свами со свойственной ему непринужденностью прошел между рядами стульев и поднялся по ступенькам на деревянное возвышение. Он сел, скрестив ноги, выпрямился и, закрыв глаза, начал негромко петь «Харе Кришна». Затем встал и заговорил, не подходя к кафедре и не пользуясь микрофоном. После лекции он отвечал на вопросы студентов. Через пятьдесят минут звонок объявил о начале следующего урока, и на этом программа закончилась.

В час дня Бхактиведанта Свами прочитал еще одну лекцию, после которой встретился с доктором Моханом Шармой, одним из преподавателей факультета, присутствовавшим на лекции, и его шестнадцатилетней дочерью Мини. Вместе с ними он поехал к ним домой, где выпил теплого молока, поел немного сухофруктов и по просьбе доктора Шармы благословил его дочь, прикоснувшись к ее лбу. Около трех часов профессор Ларсен отвез его обратно в Батлер.

Лекции Бхактиведанты Свами в Пенсильвании позволили ему составить представление о том, какой отклик может иметь его послание в Америке. В стихотворении, которое он сочинил на пирсе Содружества в Бостоне он писал: «Я уверен, что, проникнув в сердца людей, это духовное послание наполнит их радостью и избавит людей от всех бед и страданий». Теперь этот принцип проверялся на практике. Поймут ли они? Проявят ли интерес? Смогут ли посвятить себя этому?

15 октября 1965 года Шрила Прабхупада получил письмо из Бомбея, от Сумати Морарджи:

Последнюю строчку письма Бхактиведанта Свами счел особенно важной: его доброжелательница убеждала его оставаться в Америке, пока он не завершит свою миссию. Сотрудникам иммиграционной службы в Нью-Йорке он сказал, что пробудет в Америке два месяца. «На один месяц у меня есть поручитель в Батлере, — думал он, — но на что жить дальше... Еще месяц я, возможно, как-нибудь протяну». Потому-то он и сказал — два месяца. Но Сумати Морарджи предлагала ему не уезжать так скоро. Он видел, что для проповеди в Америке есть все возможности, но понадобится поддержка из Индии.

В любом случае он уже достаточно пожил в Батлере, а в запасе оставался только месяц. Поэтому он решил поехать в Нью-Йорк-Сити и, прежде чем истечет срок визы, попытаться проповедовать там. Но сначала он хотел съездить в Филадельфию, где его ожидала встреча с доктором Норманом Брауном, профессором-санскритологом из Пенсильванского университета.

Миссис Агарвал очень расстроилась, когда узнала, что Свами уезжает.

Ведя жизнь санньяси, Шрила Прабхупада привык к переездам. Он был странствующим проповедником, и ему не жаль было расставаться со спокойной жизнью в Батлере. Он не был привязан к домашнему уюту, к квартире, где можно было готовить и беседовать с Салли Агарвал о пылесосах, мороженых овощах и американском образе жизни.

Но зачем он ехал в Батлер? И почему теперь собрался в Нью-Йорк? Он видел в этом милость Господа. Как чистый преданный, он хотел стать инструментом для распространения сознания Кришны.

Пребывание в Батлере оказалось для него весьма полезным. Здесь он получил практический опыт жизни в Америке. Он удостоверился, что здоровье у него крепкое, и понял, что проповедь его находит отклик в сердцах американцев. Он с радостью убедился, что в Америке есть все необходимое для индийской вегетарианской диеты и американцы хорошо понимают его английский. Ему стало ясно, что от случайных лекций то здесь, то там проку мало и что, хотя противодействия со стороны официальных религий не избежать, у многих его проповедь вызывает неподдельный интерес.

18 октября 1965 года он уехал из Батлера и отправился в Нью-Йорк с остановкой в Филадельфии.

В НЬЮ-ЙОРКЕ у Бхактиведанты Свами не было ни одного знакомого, но у него был адрес и телефон доктора Рамамурти Мишры. Еще в Батлере он написал доктору Мишре, приложив рекомендательное письмо, которое получил от Парамананды Мехры из Бомбея. Он также позвонил доктору Мишре, и тот пригласил его к себе в Нью-Йорк.

Когда Бхактиведанта Свами приехал из Филадельфии в Нью-Йорк, один из учеников доктора Мишры встретил его на автовокзале Порт-Ауторити и прямо оттуда повез на проходивший в городе фестиваль Индии. Там Бхактиведанта Свами встретился с доктором Мишрой, а также со знаменитым музыкантом Рави Шанкаром и его братом, танцовщиком Удаем Шанкаром. После этого Бхактиведанта Свами поехал с доктором Мишрой к нему на квартиру, которая располагалась в доме номер 33 на Риверсайд-Драйв, на самом берегу Гудзона. Квартира, с огромными окнами, выходившими на реку, находилась на четырнадцатом этаже здания. Там доктор Мишра выделил Бхактиведанте Свами отдельную комнату.

Доктор Мишра был колоритной личностью. Он метал пламенные взоры, оживленно жестикулировал и пересыпал свою речь словечками «мило» и «чудесно». Стараясь соответствовать расхожим представлениям о том, каким должен быть гуру; он принадлежал к числу тех, кого ньюйоркцы называют «свами из богатых предместий». До приезда в Америку доктор Мишра был знатоком санскрита, гуру и врачом. Он написал несколько книг, таких как «Учебник по психологии йоги» и «Самоанализ и познание себя», в основу которых легло учение философа-мониста Шанкары. Переехав в Соединенные Штаты, он продолжал работать врачом, но, начав принимать учеников, постепенно оставил врачебную практику. Хотя он был санньяси, вместо традиционной шафрановой одежды — дхоти и курты — он носил строгий пиджак в стиле Неру и широкие белые брюки. В отличие от светлокожего Бхактиведанты Свами, он был смуглолицым, с густыми, черными волосами. В свои сорок четыре года он годился Бхактиведанте Свами в сыновья. В ту пору, когда доктор встретился с Бхактиведантой Свами, он сильно болел, и приезд Бхактиведанты Свами оказался для него лучшим лекарством.

Доктору Мишре очень нравилось, что Бхактиведанта Свами с аптекарской точностью готовил множество блюд и знал толк в еде.

Джоан Сьювал, пожилая ученица доктора Мишры, часто видела, как ее учитель беседует с Бхактиведантой Свами.

Иногда Бхактиведанта Свами обсуждал с доктором Мишрой цель своего приезда в Америку, рассказывая ему о мечте своего духовного учителя принести сознание Кришны в страны Запада. Он просил доктора Мишру помочь ему, но тот всегда ссылался на свою занятость и скорый отъезд из Америки. Через несколько недель, когда держать Бхактиведанту Свами у себя на квартире ему стало неудобно, доктор Мишра поселил его в своей студии хатха-йоги на пятом этаже дома №100 по "72-й Западной улице", недалеко от Центрального парка. Студия представляла собой просторное помещение в глубине здания, с примыкавшими к нему офисом и жилой комнатой, где и поселился Бхактиведанта Свами. Окон в комнате не было.

Придерживаясь философских взглядов, прямо противоположных взглядам Бхактиведанты Свами, доктор Мишра считал высшим аспектом Абсолютной Истины Ее безличный аспект (Брахман), тогда как Бхактиведанта Свами, последователь теистической философии Вед, отстаивал превосходство личностного аспекта (Бхагавана). В «Бхагавад-гите» сказано, что безличный Брахман подчинен Бхагавану и исходит от Него, подобно тому как солнечный свет исходит от Солнца. Этому учили великие ачарьи Древней Индии — Рамануджа и Мадхва (Бхактиведанта Свами принадлежал к преемственности учителей, начинающейся с Мадхвы). Но доктор Мишра был последователем Шанкары, который утверждал, что безличный аспект Абсолютной Истины — это высшее Ее проявление, а Личность Бога — в конечном счете иллюзия. Согласно теистической философии, которую проповедовал Бхактиведанта Свами, индивидуальные души (атмы) являются вечными слугами Верховного Существа (Бхагавана), но доктор Мишра утверждал, что духовная сущность лишена индивидуальности. Иначе говоря, он считал, что каждое живое существо тождественно Богу, Верховному Брахману, и поэтому нет никакой необходимости поклоняться Богу, пребывающему вовне. Или, как говорил доктор Мишра, «все едино».

Бхактиведанта Свами возражал: «Если каждый из нас — Всевышний, то почему этот "Всевышний" бедствует и страдает в материальном мире?». На это доктор Мишра обычно отвечал: «Всевышний лишь временно оказался под покровом иллюзии. Занимаясь хатха-йогой и медитацией, человек достигнет просветления и осознает, что все сущее есть Всевышний». Бхактиведанта Свами снова возражал: «Если Всевышний оказался в плену иллюзии, значит иллюзия сильнее Бога, сильнее Всевышнего?».

Бхактиведанта Свами называл доктора Мишру майявади, поскольку тот вопреки всякой логике считал, что майя, иллюзия, могущественнее Абсолютной Истины. Для Бхактиведанты Свами философия имперсонализма была не просто неприемлемой, он считал ее оскорбительной по отношению к Личности Бога. В «Бхагавад-гите» (7.24, 9.11) Кришна говорит: «Люди, лишенные разума и не знающие Меня таким, какой Я есть, считают, что Я, Верховная Личность Бога, Кришна, раньше не был личностью, а теперь стал ею. Из-за скудости своих познаний они не понимают, что Я обладаю высшей природой — абсолютной и нетленной. Глупцы смеются надо Мной, когда Я прихожу в материальный мир в облике человека. Им неведома Моя духовная природа верховного повелителя всего сущего». Да и Господь Чайтанья решительно выступал против майявады: «Все, что имеет отношение к Верховному Господу, духовно, в том числе Его тело, богатства и окружение. Но философия майявады умалчивает о Его божественных совершенствах и настаивает на безличной природе Абсолюта».

Впоследствии Бхактиведанта Свами напишет в одной из своих книг: «Амбициозные философы-майавади хотят раствориться в бытии Господа. Это называется саюджья-мукти. Однако подобный вид мукти (освобождения) подразумевает отказ от индивидуального существования. Другими словами, это своего рода духовное самоубийство, что полностью противоречит философии бхакти-йоги. Бхакти-йога позволяет индивидуальной обусловленной душе достичь бессмертия. Те же, кто исповедует философию майявады, лишают себя возможности обрести бессмертие после смерти материального тела». По мнению Господа Чайтаньи, имперсоналисты майявади — величайшие оскорбители Господа Кришны: ма̄йа̄ва̄дӣ кр̣шн̣е апара̄дхӣ. Поэтому, говорил Господь Чайтанья, даже тот, кто просто слушает комментарии Шанкары, наносит своей духовной жизни непоправимый вред. Доктор Мишра не возражал против преданности Бхактиведанты Свами Господу Кришне и «Бхагавад-гите», но самого его вполне устраивала философия Шанкары. А Бхактиведанта Свами указывал на то, что, даже по мнению Шанкары, Кришна, или Нараяна, Личность Бога, вечно существует за пределами материального мира. Поэтому Господь — выше этого мира, на̄ра̄йан̣ах̣ паро ’вйакта̄т.

Не имея ни гроша в кармане, Бхактиведанта Свами временно зависел от расположения своего знакомого майявади, с которым делил трапезу, беседовал и чьим гостеприимством пользовался. Но до чего же это было неудобно! Он приехал в Америку, чтобы прямо и открыто говорить о Кришне, но ему везде мешали. В Батлере приходилось приспосабливаться к мещанским предрассудкам своих хозяев, типичных средних американцев, и теперь ему снова не давали говорить, но уже по другой причине. Его принимали доброжелательно, но видели в нем угрозу. Доктор Мишра не мог позволить своим ученикам слушать славословия Господу Кришне — Верховной Личности Бога.

Бхактиведанта Свами редко выходил из своей новой комнаты и продолжал печатать и переводить. Но когда доктор Мишра проводил занятия по йоге, Бхактиведанта Свами иногда отрывался от работы, чтобы спеть киртан или прочесть лекцию.

Каждое утро, за несколько часов до рассвета, Бхактиведанта Свами вставал, принимал душ, какое-то время повторял на четках маха-мантру, после чего садился за перевод. Он сидел в своей закрытой каморке без окон, а в это время поднималось солнце и город просыпался. У Свамиджи не было плиты, поэтому, чтобы готовить себе обед, он должен был каждый день ходить на Риверсайд-Драйв, в квартиру доктора, которая находилась в семи кварталах от студии. Когда он выходил на оживленную улицу, день уже начинался. Он шел на север по Коламбус-авеню, насквозь продуваемой речным ветром, в плотном потоке пешеходов, задерживаясь на каждом перекрестке. Здесь все выглядело по-другому, не так, как в провинциальном Батлере. Вдоль Коламбус-авеню выстроились ряды тридцатиэтажных зданий, в которых располагались многочисленные офисы и конторы. Первые этажи домов были заняты обувными мастерскими, кондитерскими, прачечными и европейскими ресторанами, выше располагались приемные врачей, стоматологов и юристов. На Семьдесят пятой улице Бхактиведанта Свами сворачивал на запад и проходил через квартал жилых домов из бурого песчаника, а затем, перейдя Амстердам-авеню, выходил на Бродвей. Зеленые насаждения здесь было бы точнее назвать «черными» — настолько они были запачканы и покрыты сажей. Бродвей пестрел вывесками продуктовых и мясных магазинов, выставивших свои прилавки прямо на тротуар. Вдоль узкого бульвара, зажатого между двумя автомобильными потоками, отдыхали на лавочках старики. Последний перед выходом на Риверсайд-Драйв квартал Семьдесят пятой улицы состоял из высотных многоквартирных домов, у дверей которых скучали портье. У входа в дом №33 на Риверсайд-Драйв тоже стоял швейцар.

Иногда Бхактиведанта Свами гулял по парку Риверсайд. Сердце по-прежнему беспокоило его, поэтому для прогулок он предпочитал места ровные и просторные. Иногда, выходя из студии доктора Мишры, он спускался по Семьдесят второй улице до Амстердам-авеню, где заходил в супермаркет «Вест-Энд», чтобы купить продукты и специи. Порой он просто бродил по Манхэттену, а иногда садился на автобус и катался по городу.

По выходным Бхактиведанта Свами ездил с доктором Мишрой в его Ананда-ашрам, находившийся в Монро (штат Нью-Йорк), в часе езды к северу от города. Джоан Сьювал, подвозившая их, слышала, как они оживленно беседовали о чем-то на хинди, расположившись на заднем сиденье. Она ни слова не понимала, но чувствовала, что диалог их порой превращается в громкий спор, однако практически сразу же после этого вновь наступало примирение.

В Ананда-ашраме Бхактиведанта Свами проводил киртаны. Ученики доктора Мишры подпевали ему, а иногда даже танцевали. Доктор Мишра был в восторге от пения Свамиджи.

Несмотря на все старания Харви, раджа-йога ему никак не давалась. В Ананда-ашраме он был новичком и приходил только по воскресеньям, чтобы немного расслабиться. Во время утренних медитаций он замечал, что его больше привлекает легкий туман над озером, за окном, чем круг на стене, на который полагалось медитировать.

В своих лекциях доктор Мишра толковал «Бхагавад-гиту» как имперсоналист, опираясь на труды Шанкары, а Бхактиведанта Снами, когда слово предоставляли ему, упорно с ним не соглашался. Однажды Бхактиведанта Свами попросил доктора Мишру, чтобы тот помог ему распространить Движение Господа Чайтаньи, но доктор Мишра уклонился, сказав, что считает Бхактиведанту Свами воплощением Чайтаньи Махапрабху, которому не требуются помощники. В ответ Свамиджи напомнил доктору, что отца Господа Чайтаньи тоже звали Мишра, поэтому он должен принять участие в распространении Движения Господа Чайтаньи. Бхактиведанта Свами предложил ему редактировать санскрит в переводах «Бхагаватам», но доктор Мишра отказался, о чем впоследствии сожалел.

Да, так оно и было, но что он мог сделать в городе один, без денег и поддержки? Когда-то он думал, что проведет в Америке всего несколько недель, а затем вернется в Индию. Но вот — он работал над переводом «Бхагаватам», гулял по Манхэттену, писал письма... Бхактиведанта Свами изучал новую культуру, пытаясь представить, каким образом можно познакомить западный мир с сознанием Кришны. Своими мыслями он делился с Сумати Морарджи:

27 октября 1965 года.

Кроме того, Бхактиведанта Свами заметил, что американцы с восторгом принимают индийское искусство и музыку. Дабы в этом убедиться, он посетил выступление мадрасской танцовщицы Балы Сарасвати.

Он писал, что учение «Бхагаватам» вполне возможно излагать посредством музыки и танца, но возможности сделать это у него пока не было. Христианские миссии проповедуют по всему миру, опираясь на солидную материальную поддержку, так почему бы преданным Кришны не объединиться и делать то же самое? Он отметил, что христианским организациям оказалось не под силу сдержать распространение коммунизма, но движение, основанное на «Бхагаватам», благодаря философскому и научному подходу вполне могло бы справиться с этой задачей.

Бхактиведанта Свами целенаправленно сеял семена вдохновения в сердце преданной Богу и состоятельной Сумати Морарджи.

8 ноября 1965 года.

Бхактиведанта Свами написал письмо своему духовному брату Тиртхе Махарадже, стоявшему во главе Гаудия-матха, и напомнил ему, что их духовный учитель, Шрила Бхактисиддханта Сарасвати, мечтал открыть проповеднические центры в странах Запада. Шрила Бхактисиддханта несколько раз пытался сделать это, посылая своих учеников-санньяси в Англию и другие страны Европы, но, как писал Бхактиведанта Свами, "без каких-либо ощутимых результатов".

Бхактиведанта Свами отметил, что в Америке прочно обосновалось несколько групп майявади, у которых есть здания, но не слишком много последователей. Между тем он разговаривал со Свами Никхиланандой из Миссии Рамакришны, и тот высказал мнение, что американцы с интересом отнесутся к бхакти-йоге.

Если руководители Гаудия-матха захотят открыть в Нью-Йорке свое отделение, Бхактиведанта Свами готов возглавить его деятельность. Но без собственного здания, сообщал он, им не удастся основать в этом городе свою миссию. Бхактиведанта Свами писал, что, если его духовные братья окажут ему помощь и содействие, они смогут открыть центры во многих городах США. Он подчеркивал, что другие группы, которые не могут дать людям подлинную духовную философию Индии, тем не менее покупают множество зданий, а у Гаудия-матха в Америке нет ничего.

9 ноября, 1965 года. Шесть часов вечера. Бхактиведанта Свами сидел в своей комнате на пятом этаже в студии доктора Мишры. Вдруг свет погас. Так он встретил знаменитое отключение электричества в Нью-Йорке в 1965 году, когда без света остался целый город. В Индии отключение света было делом обычным, поэтому, хотя Свамиджи и удивился, что в Америке бывает то же самое, его это не особо побеспокоило. Он взял четки и начал повторять мантру Харе Кришна. Тем временем и Нью-Йорк, и его окрестности погрузились во тьму. Без электричества остался целый город и более 30.000.000 человек в девяти штатах США и трех провинциях Канады, 800.000 пассажиров оказались заперты в ловушке метро.

Через два часа пришел человек от доктора Мишры и принес свечи и фрукты. Он нашел Бхактиведанту Свами пребывающим в радостном расположении духа и повторяющим в темноте «Харе Кришна». Гость сообщил ему, насколько серьезно для Нью-Йорка отключение электроэнергии. Бхактиведанта Свами поблагодарил его и снова погрузился в медитацию. Город оставался обесточенным до семи часов утра следующего дня.

Скоро Бхактиведанта Свами получил от Тиртхи Махараджи ответ на свое письмо от 8 ноября. Бхактиведанта Свами писал о своих надеждах и планах остаться в Америке, но подчеркивал, что для этого его духовные братья должны облечь его доверием и оказать ощутимую поддержку. Однако его духовные братья не хотели сотрудничать друг с другом. Каждого из руководителей Гаудия-матха больше заботило содержание собственного здания, чем совместная работа ради распространения в мире учения Господа Чайтаньи. Можно ли было рассчитывать на то, что идея Бхактиведанты Свами об открытии отделения Гаудия-матха в Нью-Йорке найдет у них отклик? Скорее всего, они сочтут это его личным делом. И все же, почти не надеясь на успех, он попытался разбудить в них миссионерский дух и напомнил им о желании их духовного учителя. Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати Тхакура. Их Гуру Махараджа хотел проповедовать сознание Кришны в странах Запада. Но ответ Тиртхи Махараджи оказался неутешительным. Не возражая против попыток Бхактиведанты Свами основать миссию в Нью-Йорке, духовный брат вежливо сообщил ему, что использовать для этой цели денежные средства Гаудия-матха не представляется возможным.

Бхактиведанта Свами ответил: «Не очень-то меня воодушевил Ваш ответ, но я не тот человек, который отступает перед трудностями». Как бы то ни было, ответ Тиртхи Махараджи все-таки оставлял небольшой проблеск надежды, и Бхактиведанта Свами послал ему описание дома №143 по 72-й Западной улице, который недавно был выставлен на продажу. Это был дом размером 5,5 на 30 метров, с магазином на первом этаже, подвалом и бельэтажем. Бхактиведанта Свами сообщил Тиртхе Махарадже, что цена здания — 100,000 долларов, из которых $20,000 нужно заплатить сразу же, наличными, а также отметил, что здание это в два раза больше их Исследовательского института в Калькутте. В подвале можно было бы разместить кухню и столовую, на первом этаже — лекционный зал, а в бельэтаже — устроить жилые комнаты и отдельное помещение для Божества Господа Кришны.

Бхактиведанта Свами недаром называл себя «человеком, который не отступает перед трудностями». Он был уверен, что при наличии центра, куда люди смогут прийти, чтобы послушать чистого преданного, в Америке может начаться расцвет подлинной индийской культуры, культуры сознания Бога. А поскольку его замысел был неосуществим без покупки дорогого здания на Манхэттене, цель эта казалась недостижимой. Но он не прекращал писать письма влиятельным преданным в Индии, которых его планы, похоже, не интересовали.

«Почему они не хотят мне помочь?» — думал он. В конце концов, они преданные Кришны. Разве не должны преданные откликнуться на его призыв и помочь ему открыть первый храм Кришны в Америке? Свамиджи, безусловно, обладал всеми необходимыми качествами и полномочиями, чтобы распространять послание Кришны. Что же касается места — Нью-Йорк, наверное, самый многонациональный город мира. Он, Свамиджи, нашел недорогое здание в хорошем месте. А храм Кришны в Нью-Йорке нужен еще и для того, чтобы противостоять проповеди индийских майявади. Он обращался к кришна-бхактам, понимающим, что Господь Кришна не один из множества индуистских богов, а Верховный Господь, которому должен поклоняться весь мир. Поэтому они должны радоваться тому, что Кришне будут поклоняться в Нью-Йорке. Сам Кришна сказал в «Бхагавад-гите»: «Оставь все прочие обязанности и предайся Мне». Разве могут они не помочь? Ведь они преданные Кришны! А какой преданный не захочет прославить Господа?!

Но Бхактиведанта Свами не делал скоропалительных выводов, кто хочет служить миссии Кришны, а кто нет. Полностью полагаясь на Кришну и повинуясь духовному учителю, он обращался за помощью ко всем, не делая особых различии.

Обратился он и к Сумати Морарджи. Она помогла ему напечатать «Бхагаватам» и снарядила его в Америку. В своем последнем письме к ней он намекнул:

Ответа он не получил. С тех пор, как он уехал из Батлера, писем от нее так и не было, хотя слова, которые она написала тогда, казались ему пророческими. Он часто вспоминал их: «Я думаю, Вам необходимо оставаться там до полного выздоровления и возвращаться лишь тогда, когда Вы завершите свою миссию».

Теперь и для Сумати Морарджи настало время совершить нечто серьезное. Он написал прямо:

Он заверил ее, что у него самого нет никакого желания быть владельцем собственного здания или храма в Америке, но для проповеди здание абсолютно необходимо:

Бхактиведанта Свами сообщил Сумати Морарджи, что нашел помещение, «как раз подходящее для этой великой миссионерской задачи». Здание было идеальным, «его как будто для того и строили».

Согласно его расчетам, жить в Америке ему оставалось всего неделю.

28 ноября 1965 года. Дауд Харун до этого никогда не видел Бхактиведанту Свами. Он был музыкантом, жил в центре города и посещал собрания Общества Тагора на Шестьдесят четвертой улице.